65 – юбилейная дата. Машина времени журналиста Василия Хорошева

Мне везет на талантливых коллег, годы совместного творчества пролетают как один миг. И вдруг – стоп: юбилейная дата. Василию Хорошеву – 65. А дальше почти как в песне: «Спросите у любого журналиста: ну кто его не знает…» Васю, художника в душе.

Картин его я не видела, а вот фоточек, автором которых является уважаемый коллега, лицезрела великое множество. Фотографии Хорошева интересны по композиции: северную природу он снимает с необычных ракурсов. Обожает домашних питомцев, выставляет некоторые из снимков – котофеев и собак –
на конкурсы. Брал приз зрительских симпатий на фотовыставке «Миг для каждого свой», мы тогда всей редакцией болели за Василия Владимировича.

Невозможно было пройти мимо цветного снимка с огромными песьими глазами – коричневый барбос смотрел на нас удивленно и восторженно. Породу четвероногого я уже не вспомню, но выглядел собакен шикарно – шоколадная шерстка, влажный нос и лохматые ресницы. Модель, одним словом.

И так во всем: за что бы ни брался Хорошев, все у него получалось. «Конечно, Вася!» – стало девизом его жизни. Есть в этом утверждении некоторое преувеличение, но из песни слова не выкинешь.

20 лет как один день
Мы познакомились в «поле», так называют журналисты работу на выезде – на промысле или в производственных цехах. Работать рядом с Хорошевым было комфортно: Вася – репортер-телевизионщик НТИА «МИГ», нам – труженикам пера – мужское плечо в съемочной группе придавало уверенность. В девяностые годы журналистские десанты к нефтяникам и газовикам были еженедельными. Редко какой день просидишь в редакции, чаще всего мчишься на вертолетку с диктофоном и фотоаппаратом, а там уже коллеги с ТВ поджидают.

Загружаемся в Ми-8, летим на задание. Василий Владимирович разбирался в железках, трубах и прочих металлических изделиях легко и быстро, говорил со специалистами на одном языке. Переводил нам – девчонкам-газетчицам – производственные премудрости с технического языка на человеческий. Никакой конкуренции и снобизма в общении не было, всегда были рады, если нам удавалось посотрудничать. И каково же было мое удивление и одновременно радость, когда мы оказались с Василием Хорошевым за соседними столами в кабинете № 8 редакции газеты «Северная вахта».

Органично вписался
Случилось это весной 2014 года. Телевизионный стаж у Хорошева к этому времени перевалил за полтора десятка лет, но писал Василий тоже всегда хорошо. Грамотно, разборчиво – красивый почерк, с нажимом в нужных местах и каллиграфическими начертаниями. Словарный запас и структура текста соответствовали профессиональным требованиям, в плюс шло и то, что он мог проиллюстрировать корреспонденции собственными снимками. Да еще человек на колесах, то есть с машиной, что при редакционном графике играет немаловажную роль. Бывает, что ехать на репортаж надо в ночь-полночь, не всегда есть возможность вызвать служебный автомобиль.

Мы были искренне рады тому, что Вася пришел в городскую газету, тем более что некоторые темы неподвластны женской логике: ЖКХ, например. Если эта сфера вообще подвластна какой-либо логике… Или дорожное строительство (для меня – тайна за семью печатями). Обычная стройплощадка, где сооружают здания, понятна: фундамент, цоколь, инженерные сети, панели, межэтажные перекрытия, оконные-дверные блоки, балконы, лоджии, чердак, кровля. Хотя тоже имеется множество нюансов: марки бетона, цемента, перечень арматуры и иже с ними. Дел в редакции Василию нашли много: «Энерго-Газ-Ноябрьск», можно сказать, получил собственного корреспондента.

Возьмемся за руки, друзья
Работая плечом к плечу с Василием, я лучше узнала его человеческие качества. В журналистской среде он всегда был свой – не подставлял, не манкировал обязанностями, не пытался переложить на кого-то груз ответственности (в редакции ответственность всегда персонифицирована).

Но более всего меня удивила степень его заботы о близких людях: без всякой показухи – искренние, теплые семейные отношения. Семье Вася предан на сто %, что является необыкновенной редкостью в наше время. Рожденные в 50-60-е годы прошлого века, мы выросли с идеологической установкой «раньше думай о Родине, а потом о себе». Общественные интересы ставились превыше всего, о личном благополучии думали в последнюю очередь, иначе товарищи мгновенно цепляли клеймо «мещане». В результате смены исторической формации многие оказались у разбитого корыта, как говаривал классик, «любовная лодка разбилась о быт». Но были и в нашей среде исключения.

Василий знал, что ему надо отвезти внука Платона на тренировку, жену Аллочку – в поликлинику, купить четвероногому члену семьи Портосу вкусный корм, ну и человеческий корм тоже – картошку-моркошку, другие ингредиенты. А когда порог редакции переступала Марго – дочка Хорошевых (сын Роман в юношеском возрасте перебрался в Тюмень), то Вася просто расцветал. Видеть такую привязанность главы семейства к домочадцам было чрезвычайно приятно.

Хорошевы любят театр, кино, смотрят хоккейные и футбольные баталии. На следующий день после показа мы с Васей всегда спорили по поводу кинопремьеры или телевизионного матча, находили весомые аргументы, каждый отстаивал свою точку зрения. Это были хорошие времена. Мы любили одну музыку и разных писателей: слушали альбом «Стена» Pink Floyd, вышедший в 1979-м.

Сегодня нас называют «олд скул» – «старая школа», именно в семидесятые мы узнали о современных музыкальных течениях от представителей братской Болгарии. Василий после окончания столярного училища в городе Ленинграде работал в строительной бригаде в Сургуте. Там же трудились братушки-болгары. Я писала в тюменскую газету «Градостроитель» о пансионатах, возведенных болгарскими стройотрядами в областной столице. Потом слушали Виктора Цоя, «Кино», «Пикник», «Наутилус», «ДДТ».

Когда тебе исполняется 65, то ничто не мешает вновь послушать старые записи, сказать при этом сакраментальное: «У нас была прекрасная эпоха!» На что коллега тут же парирует: «Все прошедшие эпохи со временем превращаются в прекрасные».

Два года назад Василий Хорошев отложил в сторону блокнот, ручку и диктофон. Ушел на заслуженный отдых, имеет право. А мы скучаем и признаемся в любви, пусть даже в такой туманной, неопределенной форме:
– Дорогой Василий! Вход в редакцию не запрещен, и ты совсем не посторонний. Всегда ждем, в юбилей – особенно.